Танцы с бряцаньем костей. Рассказы - Алексей Муренов

Танцы с бряцаньем костей

Рассказы

Алексей Муренов

© Алексей Муренов, 2017

ISBN 978-5-4485-5088-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Крещенские морозы

Меня до сих пор «умиляют» люди, говорящие, что лучшим стимулом для жизни является любовь. Бред собачий! Какая такая, нахрен, любовь? О чём вы вообще? Любовь в этом мире – всего лишь очередной опиум. Люди всегда выдумывали сотни причин, чтобы оправдать своё никчёмное бытиё. Этому богу наплевать на вас. Я даже больше скажу. Того бога, в которого верите вы, не существует. Ведь ваша вера опирается на моральные принципы, которые вы сами же постоянно попираете.

Скажете, я рассуждаю так, словно с луны свалился? Нет, я тоже родился в этом мире, родился естественным образом, то есть, вылез откуда надо и как надо, заорал от страха и боли, а потом, так же как и все, прильнул губами к тёплому соску своей матушки. Готов согласиться, что мне тогда было хорошо, хотя, к сожалению, не помню даже тех впечатлений.

Однако человеком я себя не считаю, просто потому, что весьма сильно отличаюсь от общей массы населяющих эту планету. Да и знали бы вы, во что я превратился теперь, слышали бы мой голос. И вообще, сложно назвать пропитый и прокуренный сип и хрип таким красивым и романтичным словом. Иногда мне кажется, что со стороны он звучит, как двигатель старого «Запорожца». Именно поэтому большую часть времени я молчу. Да и не с кем мне в настоящее время беседовать.

Да и не о чем.

Да и не хочется.

Единственное близкое существо – это мой пёс Пират, – понимает меня и так, без слов. Он просто знает, что нуждается во мне, а я в какой-то степени в нём. И эту нашу маленькую идиллию способна разрушить только смерть. Подозреваю, что Пират уйдёт первым. Собачий век всё же недолог и куда короче человеческого. К тому же с некоторых пор я склонен считать себя бессмертным. Не буквально, конечно. Хотя, как знать, дамы и господа!..

Чёрт! Смешно. Я сам себя развеселил, изливая вам душу. А может быть, настроение подняла очередная бутыль дешёвого коньяка.

Кто бы мог подумать, что я закусываю его варёной картошкой и квашеной капустой собственного приготовления. И кто бы мог знать, что когда-нибудь это занятие будет доставлять мне такое искреннее удовольствие. Капустка весело похрустывает на остатках моих зубов, а картошка просто сама проскальзывает внутрь!

Каждую осень я собираю со своего маленького огородика шикарный урожай, и уже который год стараюсь понять, в чём скрыта причина. Быть может, всему виной натуральные удобрения, по весне стекающие в огород из-за кладбищенского забора. Наверное, эта теория самая очевидная. Хотя я где-то слышал о том, что современные трупы до отказа напичканы какой-то дрянью вроде формальдегида. Но это лишь слухи. Да и, в конце концов, зачем запрещать червям поедать то, что для них и оставлено?

Опять смешно.

С тех пор, как я продал квартиру в Зеленогорске и переехал сюда, на самую окраину Голого Камня, меня менее всего интересует внешняя жизнь. Я взял с собой кучу книг, которые тогда, в другой реальности покупал целыми чемоданами. Но все они пошли на растопку. Нет, не потому, что мне нечем топить печь. Просто сейчас, новыми глазами я вижу в них только фальшь и какие-то дешёвые неправдоподобные рассуждения на тему жизни и смерти. Ну как, мать вашу так, человек может писать о смерти, не попробовав её на вкус? Да и жизнь. Что вы о ней знаете? Только то, сколько стоит хлеб в ближайшей булочной, и что ваши трусы начнут вонять, если вы не будете менять их несколько дней?

Думаю о вас, и мне снова становится весело. Нет, всё же вина в этом не конька. В морозы я выпиваю его особенно много. Иногда перехожу на водку, когда остатки пенсии начинают покидать мои карманы. Я закупаю спиртное впрок, потому что переться до ближайшего магазина почти час.

Телевизор я выбросил. На кой ляд сдался мне этот грёбаный ящик, где постоянно кто-то ноет о политике, или о проблемах с перхотью, или с кариесом, или менструацией? А радио у меня не было, и нет. Мне вообще ничего подобного не надо.

Такого типа как я вполне устраивает вид из окон дома. Сейчас там сугробы и тёмные разлапистые ели, засыпанные белым снегом. Но кое-где всё же виднеются торчащие могильные плиты и старые кресты. Да-да, я живу рядом с кладбищем, практически впритык. От моей калитки до ближайшей оградки всего каких-нибудь десять метров.

Только не подумайте, что я извращенец. Никогда их не понимал. Глядя на могильные плиты, я не испытываю восторга, или какого-то священного трепета. Нет. Мне просто здесь спокойней среди них.

Среди мёртвых.

С некоторых пор мир живых отверг меня своей демонической жестокостью и неоправданной злостью. Именно поэтому каждый январь, когда начинаются крещенские морозы, я ухожу в лютый запой.

Спросите, зачем я пишу вам всё это? А чёрт его знает! Иногда возникающее желание сложно объяснить. Это что-то всплывающее глубоко изнутри, как пузырь газа со дна гнилого болота. И мне необходимо, чтобы он поднялся на поверхность и лопнул. А какие уж там будут последствия, одному богу известно. Хотя лично я не верю в бога. По крайней мере в того, в которого верите вы.

Сегодня я хорошенько протопил печь, потому что морозы ударили с новой силой. Пирата закрыл во дворе, чтобы он не слонялся ночью по кладбищу, а под утро не начал выть под воротами. К этому времени я, скорее всего, буду уже валяться в беспамятстве на кровати, храпеть, сопеть и пускать слюни. И вряд ли я услышу сквозь пелену хмеля и вой ветра за окном его поскуливанья и вытьё. В прошлом году Пират так и просидел всю ночь возле ворот, отморозил себе оба уха. Вот уже год ходит, словно бойцовская псина, которой «заботливые» хозяева отрезали к чёртовой матери уши, чтобы они потом не помешали в схватке с другим тупым и свирепым рабом человечества.

Что-то я отвлёкся. Подождите, выпью.

Ну вот. Чувствую, снова начинаю хмелеть. По телу так и разливается это искусственное тепло. Но стоит только посмотреть за окно, как воспоминания накатывают вновь, и мне становится так холодно, что на зуб не попадает.

Ладно, пожалуй, хватит демагогии. Пока ещё в состоянии держать в руках карандаш, я буду писать. Хотя даже сейчас почерк выдаёт моё нетрезвое состояние. Ну и по херам. Простите старика.

Хотя постойте! Какого лешего я снова прошу у вас прощенья? За что? Это вы всем миром должны попросить прощения у того, кто лицом к лицу столкнулся с вашей поистине ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ натурой. Вы думаете, у меня мания величия? Белая горячка? Второе ещё возможно, но вот первое – это вряд ли. Послушайте мою «весёлую» историю для начала. А уж потом и будете делать выводы. Впрочем, мне плевать, если вы решите подтереться моим посланием. Верно говорят: «бумага всё стерпит». Она и терпит.

Чёрт, опять смешно.

В общем, начну.

Когда-то у меня был друг. Пожалуй, я не буду называть его истинного имени. Не зачем ворошить прах могильный. От того, что я назову его как-нибудь по-другому, смысл не изменится. Как же его назвать?

Пускай, будет Володя.

Так вот, с этим Володей мы дружили практически с детства: вместе окончили школу, вместе поступили в зеленогорское железнодорожное училище, вместе потом пошли в армию. Мы были не разлей вода. Всюду и везде он таскался за мной, как хвост. Шагу без моего совета сделать не мог. А я никогда не отказывал, потому что жалел. Было в нём что-то такое беззащитное и слабое, что лично меня, как настоящего мужика, всегда заставляло поступать с ним, как с маленьким ребёнком. Иной раз стоило дать ему хорошего подзатыльника, но, сука, даже руку поднять не мог. Наверное, примерно так же чувствовал себя и Майк Тайсон, когда любимый голубь испускал из клоаки дерьмо на рукав его рубашки. Вроде бы и пакость сделал, но голубку-то оно простительно. Вот так и с Володей.

Однажды в подворотне двое бугаёв лупили его как боксёрскую грушу. А груша из него, сами понимаете, совсем никудышная. Он просто летал между ними, как волан меж ракетками бадминтона, лишь иногда издавая глухие жалобные «ойк». И если бы не я, да пара моих мозолистых пролетарских рук, похоронили бы Володю ещё тогда, и не случилось бы потом ничего подобного.

Но я спас его. Просто взял и без разговоров въехал одному из них в челюсть, а второго заставил слегка ускориться в сторону обшарпанной кирпичной стены. Наверняка парень почувствовал то же самое, что и автомобиль на тест-драйве. Только роль бампера здесь сыграло его удивлённое лицо.

Наверное, это тоже судьба.

Хм, судьба. А ведь действительно. Не случись многих вещей ещё тогда, в молодости, и жизнь пошла бы совсем по-другому сценарию.